Содержание раздела

Карас

— Я родился в последний раз на территории бывшей Ассирии. Подростком служил при храме, где поклонялись Солнцу как прародителю всего. Каждое утро мы проводили богослужения при восходе Солнца, встречая его появление из-за горизонта.

В этих богослужениях Я прислуживал жрецу, который их проводил. Но Я не принимал искренне эту веру, да и не пытался разобраться умом в её постулатах. Для Меня эта вера с присущими ей богослужениями была просто частью сложившихся каждодневных устоев жизни тех людей, среди которых протекало Моё детство.

… Но однажды в привычном для Меня течении событий возникло нечто новое — у нас появился чужестранец. Его интересовали рукописи, содержащие религиозные — именно эзотерические — знания. Ради поиска и сбора таких знаний он и путешествовал.

Он был принят с уважением. Во время застолья состоялась беседа его со жрецами. Он расспрашивал жрецов о местной вере, а также рассказывал о своих взглядах и о вере, исповедуемой в тех краях, откуда он прибыл.

Я, как прислужник, имел возможность сидеть поблизости и слушать эту беседу. Его рассказ захватил Меня. В отличие от наших жрецов, он не был догматиком, слепо следующим вере, доставшейся от предков. Он не боялся сравнивать разные взгляды, подвергать что-то сомнению, делать самостоятельные выводы. В его вере и в нём самом было что-то живое — в сравнении с местными жрецами.

Услышанная беседа зародила во Мне искренний интерес к знаниям и практикам той традиции, о которой он рассказывал. Мне очень сильно захотелось последовать за ним — чтобы получить все эти знания. Я упросил его взять Меня с собой в качестве слуги.

Так Я попал к суфиям…

… Самое главное, что «случилось» со Мной на начальном этапе обучения у суфиев — это раскрытие духовного сердца. Я стал жить сердцем — и весь мир для Меня совершенно изменился! Вся Моя жизнь наполнилась любовью, которой Я не знал ранее!

Для раскрытия духовного сердца в суфизме применялся приём, схожий с тем, что использовали в то время и христиане-исихасты. Надо было, оставив все остальные мысли, повторять — с любовью к Аллаху — молитву, призывающую Аллаха в своё духовное сердце. И в грудной клетке, в чакре анахате, через какое-то время появлялось ощущение возрастающего блаженства, свидетельствующего о том, что Аллах молитву принял.

Познав и затем закрепив это состояние, мюрид* мог уже именно жить в нём, а не только испытывать его во время молитвы.

Затем мюрида учили, что, поскольку Аллах велик, — то и любовь к Нему должна быть велика.

Причём, если любовь к Аллаху растёт, то с какого-то момента ей уже не вместиться в человеческой грудной клетке. Тогда любовь вполне естественно выходит, изливается за пределы грудной клетки. Помочь здесь также мог приём расталкивания руками сознания стенок анахаты изнутри — чтобы впервые ощутить себя как сердце-любовь размерами больше тела.

Мюрида учили разливаться любовью как можно шире: Аллах есть везде, поэтому и любить Его нужно во всём пространстве вокруг!

Разливаясь так любовью и живя в этом состоянии, мюрид постепенно отвыкал ощущать себя телом.

Он жил теперь любовью к Аллаху, и ощущение бытия Аллаха во всём постепенно вытесняло ощущение бытия собственного отдельного «я».

И когда отдельное «я» исчезало совсем — оставался лишь Аллах.

… Но мы обучались не только медитации. В суфизме существует правило: мюрид в процессе своего обучения должен развиваться по многим направлениям, в т.ч. постигать то мирское ремесло, которым владеет его шейх. Попав в дом Мастера, Я начал обучаться искусству ковроткачества.

Ковры, сотворённые Моим Мастером, высоко ценились горожанами. Считалось, что ковёр, купленный в нашей мастерской, приносит в дом счастье и радость. Эти ковры действительно имели такую волшебную силу, потому что создавались Мастером как янтры.

На первых порах Я, как и другие ученики, осваивал саму технику ковроткачества. А затем мы стали практиковаться в ремесле, повторяя узоры, созданные Мастером.

Я любил подолгу оставаться в мастерской и наблюдать за Его работой. Для него ковроткачество было не просто ремеслом: Он не ткал, Он творил ковры! Я видел, как искусно Мастер подбирает цвет нити, перебирая множество оттенков золотого, бордового, нежно-голубого… Каждый сотворённый Им ковёр был… объяснением в любви Творцу! Казалось, Он ткал любовь…

Я пытался копировать Его и подолгу засиживался в мастерской за работой.

… Однажды вечером Я заметил, что Мастер стоит за Моей спиной и наблюдает за тем, что Я делаю. Я смутился…

— Ты пытаешься умом сочинять любовь… А ведь она живёт в сердце! Зажги в сердце любовь к Аллаху — и тогда руки без устали будут творить красоту во славу Аллаха!

… Я внял наставлениям Мастера, и в Моих коврах затеплилась любовь. Но все же Мои работы были совсем не похожи на ковры Мастера. Я тогда попросил у Него совета, и Он сказал:

— Твои ковры — хороши. Но истинная Красота живёт глубже. В глубине расширенного духовного сердца Ты найдёшь неиссякаемый Источник Красоты! Там — живут звонкие краски радости! Нити, берущие начало в глубинах развитого духовного сердца, переливаются всеми оттенками любви! Картины, увиденные там, живыми цветами распустятся и весенними птицами запоют на твоём ковре! Делай так — и тогда Сам Аллах твоими руками будет творить Красоту во славу Свою!

Обучение ковроткачеству теперь для Меня очень гармонично стало сочетаться с обучением медитации. Всякий раз, создавая ковёр, нужно было соединять свои руки сознания с той глубиной, которая была освоена, — и из этой глубины творить. И тогда глубинный Свет, с которым было соединено сознание, преломлялся в рукотворную красоту.

Конечно, далеко не все ученики становились Мастерами. Большинство способно было освоить лишь само ремесло ковроткачества. Обучение было построено так, что не всякий мог догадаться, в чём состоит истинное мастерство, в чём его секрет. Но тот, кто разгадывал этот секрет, поднимался на следующую ступень, превращая ремесло ковроткачества в искусство ковротворчества…

— Извини, пожалуйста, Карас: Твоё описание методов постижения Аллаха мне не представляется достаточным. Если следовать пути, который Ты обрисовал, то мюриды, скорее всего, не находили Обитель Творца, но «кристаллизовали» сознания в том любом из эонов многомерного пространства, который был для каждого из них в то время наиболее удобен, наиболее привычен для пребывания в нём. Для того же, чтобы познать Творца, нужны методы утончения сознания и хотя бы общие представления о многомерной структуре пространства и способах пересечения границ между ними. Ведь Творец — это Наитончайшее из всех сознаний!…

— Да, ты прав. И Я хотел сказать об этом чуть погодя.

Да, утончение сознаний и не может совершаться на фоне «убойного»* питания.

Также ты абсолютно прав в том, что контроль своих эмоциональных состояний — с категорическим отказом от любых грубых проявлений! — есть неотъемлемая часть любых духовных стяжаний.

Также — красота Мироздания, нашего общего дома, созданного Аллахом! Сонастройка с этой красотой, отражающей и красоту Творца, — всё это тоже практиковалось.

И те ученики, которые это не могли сразу «взять», — из интенсивного обучения исключались, их переводили как бы «на второй план». И они, при их желании, при Школе оставались, им поручались разные хозяйственные дела. В суфизме это называется «стоянка». Она может занимать года. Потом те ученики снова подключались к эзотерическим практикам, если того желали и если на то была Воля Аллаха.

Но Я ещё не сказал о самом главном.

Мой Мастер был настоящим шейхом, знающим искусство воспитания… Но было в Моей жизни и ещё одно великое событие, Мой Мастер, когда счёл Меня готовым, привёл Меня к Божественному Имаму…

… Вы ведь шли иначе… При вас не было воплощённого Аллаха… Вы — сами себе Путь «пробивали»… Задумка Наша здесь была как раз в том, чтобы ты смог собрать именно исчерпывающую совокупность духовных знаний…

Но бывает и иначе… — когда духовную стезю со всей ярчайшей очевидностью указывает, как однажды высказался Мессия Иса*, Лоза — воплощённый Представитель Аллаха, воплощённая Часть Творца.

… Я хотел бы теперь сказать о Великом Учителе — Божественном Имаме.

Это был чудесный дар Аллаха: видеть Его, Который воплотился в тело!

Любовь, к Тому, Который стал Одно с Аллахом, — не знает пределов и не имеет границ!

Я видел Проявление Аллаха на Земле! Я видел Сына Единого, надевшего плоть, но не ставшего плотью!

Я знал теперь, что Возлюбленный Господь — достижим, что возможно растворение во Всемогущем! Ибо видел это, явленное через Учителя.

Стоило Ему коснуться сердца, устремлённого к Аллаху, — и оно вспыхивало, подобно маслу в лампе, огнём, излучающим Свет Любви!

Он учил: сердце, наполненное Любовью, не имеет дна. И предлагал погружаться в Его собственную Бездонность…

Содержание раздела